В мае-июне 2014 года состоялись выборы в трёх крупнейших арабских государствах: Ираке, Египте и Сирии. Историческое и культурное наследие этих стран имеет знаковую роль для Ближнего Востока. Достаточно сказать, что Дамаск, Багдад и Каир были столицами трёх величайших арабских халифатов: Омейядов, Аббасидов и Фатимидов, традиционными центрами арабской культуры и образования. В двадцатом веке они были форпостами арабского национализма. События, происходившие по оси Каир—Багдад—Дамаск, определяли исторические ритмы развития арабского мира. Сегодня мы наблюдаем качественно иную картину. События последних двадцати лет привели к тому, что Египет, Сирия и Ирак превратились из субъектов в объекты международной политики. Ирак раздирают межконфессиональные конфликты, Египет не вышел из послереволюционной комы, в Сирии власти сражаются с радикальными исламистами за сохранение светского единого государства. Выборы, прошедшие в этих трёх государствах являются индикатором настроений арабского социума, взбудораженного изменениями последних лет. Они также позволяют сделать некоторые прогнозы по поводу будущего региона.

Маршал ас-Сиси: новый Мубарак или новый Насер?

На египетских выборах при явке в 47% победу с ошеломительным результатом в 93% одержал новый «сильный человек Египта» фельдмаршал ас-Сиси. Относительно низкая явка не должна смущать наблюдателей. В Египте традиционно голосуют представители городских слоёв. Неграмотное сельское население, как правило, не только не принимает участие в голосовании, но зачастую и не может назвать имена ведущих политиков страны.

В ряде египетских СМИ Сиси уже называют «новым Насером», а предвыборные речи маршала, по слухам, циркулирующим в Каире, писал легендарный ветеран египетской и арабской журналистики и ближайший сподвижник основоположника арабского национализма Мухаммед Хейкаль. Рискнём, однако, предположить, что нового Насера из Сиси не получится. Арабские революции, начавшиеся в 2011 году, вообще не смогли выдвинуть ни одного харизматического лидера. Кроме того, в отличие от Насера у Сиси отсутствует глубокая идеологическая мотивация, да и никакой внятной политической программы новый лидер так и не выдвинул. Почему же за него проголосовали миллионы египтян?

Прежде всего, это объясняется провалом «Братьев-мусульман», доказавших за год (2012–2013) свою полную неспособность к управлению такой большой страной, как Египет. «Египет оказался слишком большим для Братьев-мусульман», заметил один из египетских журналистов в газете «Аль-Масри аль-йаум». Другой наблюдатель пишет: «Если в 2012 году избиратели, отвечая на вопрос, почему они голосуют за «Братьев», говорили о них как о «хороших людях», то летом 2013 года они называли исламистов «дикими людьми». Год правления Мурси был потрачен впустую, а «ихванам» не удалось приступить к решению ни одной из злободневных для Египта проблем.

Кроме того, египетские исламисты совершили непростительную ошибку: они бросили вызов египетским военным. Со времени президентства Гамаля Абдель Насера армия является краеугольным столпом египетской политики и экономики, основной структурой deep state (глубокого государства). Под контролем армии в Египте находятся не только предприятия ВПК, но и строительные компании, гостиницы, туристические комплексы. Достаточно сказать, что предприятия, контролируемые армией, дают 40% ВВП страны. 55 руководителей крупнейших компаний, которые приносят 30% годового дохода страны, являются бывшими генералами. Как мы помним, в 2011 году армия оступилась от режима Мубарака по той причине, что стареющий египетский президент начал выдвигать на передний план своего сына Гамаля, который не только позиционировал себя как будущего президента, но и стал заниматься рейдерским захватом предприятий, принадлежавших армии. Таким образом, и в 2011, и в 2014 годах армия показала своим противникам в Египте, «кто в доме хозяин». Это, кстати, нашло отражение в недавно принятой египетской конституции. Согласно новому основному закону страны, министром обороны назначается только служащий военный офицер, а дела гражданских лиц могут быть переданы в военные трибуналы.

Ещё одним итогом выборов стало поражение политического исламизма. Возможно, стране ещё придётся пережить не один период нестабильности, но искать выход из кризиса египтяне будут уже не в исламском фундаментализме.

Кроме того, становится очевидно, что египетская элита постепенно избавляется от проамериканской ориентации. США рассматриваются в Каире как ненадёжный партнёр. Три года назад они сдали своего многолетнего союзника Мубарака. Затем фактически предали молодых египетских либералов, совершивших революцию на площади Тахрир, поддержав «Братьев-мусульман». И, наконец, не предприняли никаких усилий, чтобы вступиться за своих новых исламистских союзников после военного переворота в июле 2013 года. В связи с этим можно сделать вывод, что вашингтонским стратегам уже вряд ли удастся восстановить статус «делателей королей» в Египте.

Сирия: голоса за единство страны

По официальным результатам, на президентских выборах в Сирии действующий глава государства Башар Асад получил 88,7% голосов. Его конкуренты Хасан ан-Нури (профессор Дамасского государственного университета) и Махер Хаджар (депутат национального парламента) — 4,3 и 3,2% соответственно. Явка на выборах составила 73,4%. Американцы тотчас же поспешили объявить результаты выборов «фарсом» (так охарактеризовал их результаты госсекретарь Джон Керри во время выступления в Бейруте). Это, кстати, типичный пример американских двойных стандартов. Главным доводом Вашингтона является то, что правительство Асада не контролирует всей сирийской территории, в стране идёт гражданская война и это делает избирательный процесс невозможным. Однако на территории Украины также идёт гражданская война, а киевское правительство не контролирует территорию Донбасса, тем не менее Госдеп с лёгкостью признал легитимность своего ставленника Порошенко.

Разумеется, никто не обольщается по поводу соперников Асада на президентских выборах. Эти малоизвестные в Сирии люди заведомо не могли выиграть президентские выборы. Однако говорить о том, что выборы полностью сфальсифицированы и не отражают настроений сирийского общества, было бы непростительной ошибкой. Во-первых, никто не заставлял сирийцев голосовать под дулами автоматов. У сирийской армии, занятой борьбой с джихадистами, просто нет для этого ни ресурсов, ни времени. Во-вторых, за Асада в своём большинстве проголосовали сирийские беженцы, проживающие в Ливане (а их уж точно никто не заставлял это делать). Тем не менее 28 мая в Бейруте прошли многотысячные демонстрации с проасадовскими лозунгами, вызвавшие беспокойство ливанских властей. Министр внутренних дел Ливана Нухад аль-Машнук, представляющий прозападную Коалицию 14 марта, предложил даже сирийцам, поддерживающим правительство в Дамаске, постепенно возвращаться домой.

Фактически сирийцы голосовали за единое и светское государство. И Асад, судя по всему, воспринимается ими как символ сирийской нации и надежда на возвращение к старой нормальной жизни. За действующего президента голосовали не только представители религиозных меньшинств: христиане, алавиты и друзы, но и многие сунниты, разочарованные в вооружённой оппозиции. Сирийская правительственная армия действительно ведёт себя жёстко, подвергая бомбардировкам и артобстрелам занятые террористами города, но джихадисты, уничтожающие все следы мирной жизни и проявляющие бессмысленную жестокость по отношению к мирному населению, представляют куда более серьёзную угрозу для сирийцев. По существу, то, что мы наблюдаем сейчас в Сирии, можно назвать «чеченским синдромом». Во время первой войны в Чечне в 1994–1996 годах значительная часть чеченского народа выступила против федеральных войск. Однако уже во время второй войны, натерпевшись бед от иностранных моджахедов и ваххабитов, пришедших на землю Кавказа, люди начали оказывать поддержку федеральной армии. Чеченцам оказалось гораздо легче найти общий язык со своими согражданами, пусть и другой веры, чем с гостями, агрессивно устанавливающими свои порядки.

Ирак: демократию невозможно принести на штыках

25 апреля парламентские выборы прошли и в Ираке. Победу на них одержали шиитские партии. При этом партия нынешнего премьер-министра Нури аль-Малики «Коалиция закона» завоевала относительное большинство (92 места в парламенте), коалиция «Ахрар» Муктады ас-Садра — 34 места, коалиция «Мувватин» во главе с шиитский исламистской партией Высший Исламский Совет — 31 место. Курдские партии ДПК и ПСК завоевали 62 места, все суннитские партии и блоки — 52 места. Всё это даёт Малики право преимущественных договорённостей с любыми политическими силами и реальный шанс снова встать во главе правительства страны. В случае же формирования альянса шиитских партий (как это было в 2005 году) шииты сохраняют политическую гегемонию в Ираке. Однако парламентские победы слабо отражают реальную ситуацию в стране, которая находится на грани катастрофы.

Сенсационной новостью для многих международных наблюдателей стали захваты суннитскими боевиками Мосула и Тикрита на севере и их марш-бросок к Багдаду. Между тем для аналитиков, хорошо знающих специфику Ирака после американской агрессии, такое развитие событий вовсе не является сюрпризом. Необходимо отметить, что после вывода американских войск с иракской территории багдадское правительство не предприняло никаких серьёзных усилий для достижения компромисса с суннитами. Правительство Нури аль-Малики, сделало всё, чтобы оттолкнуть суннитское население страны. На протяжении последних нескольких лет в Ираке велась политика откровенной дискриминации суннитов, «отжимания» суннитской общины от власти и собственности. На основании принадлежности к запрещённой партии Баас увольнялись не только десятки тысяч чиновников и сотрудников силовых структур, но и огромное количество врачей и учителей. В апреле 2013 года правительственные войска Ирака разогнали лагерь протестующих в Хавидже около Киркука, убив 53 человека. В результате правительство потеряло поддержку суннитов Киркука, которые раньше видели в багдадском руководстве гаранта и защитника от посягательств курдов. Не существует в иракском «суннитском треугольнике» и умеренного буфера безопасности, который бы разделял шиитское правительство и экстремистов из «Аль-Каиды».

В том, что на севере Ирака сейчас растёт влияние джихадистов, также во многом виноваты американцы. В 2003 году они не только свергли Саддама Хусейна, но и полностью разрушили все политические институты в Ираке. Были сметены партия Баас, армия, силовые структуры. Для укрепления оккупационного режима Штаты наделили властью шиитское большинство, не позаботившись о соблюдении прав суннитского меньшинства. В результате псевдодемократия привела к фактическому распаду страны и хаосу в целом регионе.

В итоге можно сделать вывод, что внедрение либеральной экономики в арабском мире зачастую приводит к экономическому коллапсу, а демократические выборы — к межконфессиональным расколам и гражданским войнам. Выборы являются важным инструментом народовластия, но именно инструментом, а не фетишем и самоцелью. В таком проблемном регионе, как Ближний Восток, их результаты, как правило, демонстрируют не то, о чём мечтает народ, а то, какой судьбы он стремится избежать.

Источник

Читайте также: